"Погоня"
13
В шесть утра
хлопнула дверь, истошный женский крик огласил квартиру.
В один миг Виктория в одних узких розоватых трусиках
отбросила одеяло и метнулась в прихожую. Пробудившийся
было Павел стыдливо прикрылся с головой.
--Батюшки!
Что же здесь творится-то?! Чуяло мое сердце, примчалась
спозаранку. Всю ночь места себе не находила.
--Успокойся,
мама. Ничего страшного. Всё нормально.
--Да что ж ты
здесь затеяла? Ремонтировать, или сразу съезжать? –
голос Натальи Павловны приближался. – Подожди, я еще
глаза не закрыла.
Это было
произнесено уже в комнате. Сдавленное «ах», и Павлу
захотелось поглубже вжаться в матрац, а еще лучше в пол,
и закрыться чем-нибудь непробойным: досками, фанерой,
железом.
--Так! Еще
лучше!
Обдавая
студеным ветерком слетело одеяло, Скорошев невольно
прижал к груди сложенные руки и сжал колени.
--Этот хоть
одет, - Наталья Павловна скользнула взглядом по его
плавкам. – А ты прикройся, тварь бесстыжая!
Она швырнула
одеяло в лицо дочери. Виктория одним ловким движением
запахнулась в одеяло, но не съёжилась, а упрямо тряхнула
головой, то ли поправляя короткую стрижку, то ли
принимая позу гордой независимости. Павел сполз с
матраца и под беспощадными взглядами двух женщин стал
натягивать одежду.
Первой
молчаливого напряжения не выдержала Наталья Павловна.
Она опустилась на подвернувшийся стул и всхлипнула.
--Наказанье
мне за мои грехи! Вот уж ни сном, ни духом. Сама я
виновата, надо было и на порог не пускать. У, воровское
отродье!
Руки Павла,
застегивающие пуговицу, застыли. Вика испуганно
наклонилась к матери.
--Что
смотришь, гадина паршивая?! Думаешь, ты лучше? И ты той
же породы. Вот она кровь-то!
Вика чуть
повернула голову, теперь ее изумленные глаза
рассматривали Скорошева. Что-то неясное, но нехорошее
царапнуло по сердцу Павла, но тут же успокоительное
облегчение выползло из тайников памяти. Как бы там ни
было, к проблемам этой семейки он не имеет отношения.
Ему теперь надо одеться и тихонько-вежливо отчалить.
--Да-да!
Нашла с кем связаться! Если бы мне хоть чуточку, хоть
краешек…. Я бы сама его на поезд посадила, афериста
проклятого! Он ведь брат тебе.
Виктория
вдруг выпрямилась, поправила накидку и приосанившись,
неожиданно подмигнула Павлу левым глазом. Ничего не
поняв, Скорошев бросил пуговицу незастегнутой. Он
забегал глазами, его сумка, помнится, была где-то рядом.
--Наконец-то,
мама, я это от тебя услышала.
Наталья
Павловна вздрогнула, перестала шмыгать носом.
--Да ты
загляни под подушку, мать!
Вика
демонстративно сбросила одеяло, сама, в чем была,
шагнула к подушке. Мысок узкой ступни поддел ее за угол
и откинул.
Черный
грузный армейский пистолет лежал на масляном пятне, уже
расплывшемся на простыне. Второе пятно желтело на
наволочке.
«Да, -
подумал Скорошев, - действительно настоящий. Убила бы на
фиг, и все дела!» Но подумал он это легко и весело.
Кажется, всё закончилось!
А Виктория
уже застегивала невесть откуда взявшийся на ней пестрый
халатик. И вдруг скользнула к Павлу. Изящные ручки
пробежали по плечам и сомкнулись на шее. Павел невольно
чуть наклонился вперед, одновременно отстраняясь от ее
гибкого тела. Но совсем рядом оказались глаза,
искрящиеся и бешено веселые.
--Здорово,
братик!
Павел
оторопело почувствовал на губах прохладное скольжение
чего-то очень гладкого и упругого, но всё тут же
пропало. Стоя дурак дураком, он застыл в растерянности.
А Вика уже обнимала мать, шутливо теребила ее за плечи.
Наталья Павловна, наконец, высвободилась; за локти
повернула дочь к себе.
-- У вас
точно ничего не было? – недоверчиво переспросила она.
--Да ты что,
ма, не видишь, чем мы занимались!
Вика
раскинула руки в стороны. Наталья Павловна как будто
вспомнила про разгром в квартире, покачала головой:
--Мне бы тоже
хотелось знать, чем вы тут занимались.
--Для этого
надо приходить вовремя, мамочка! – прощебетала Вика. Она
уже полностью пришла в себя. Павел, видя, что его пока
никто ни о чем не спрашивает, попятился и замер в уголке
между комодом и шкафом.
--Здесь
дел-то часика на три! И опять все будет на своих местах.
Так и было задумано.
--Ну делайте,
если задумано, - махнула рукой Наталья Павловна. – Я
пойду на кухню.
Она еще раз
смерила Павла взглядом с ног до головы и удалилась. Вика
сразу посуровела, сверкнула глазами на Скорошева, потом
принялась скатывать матрацы. Павел вздохнул, покосился
на пистолет, все еще лежащий на полу. Стало ясно, что от
тяжелой работы не уйти. А значит и от объяснений. Он
подвигал плечами, тело после вчерашнего ломило, и с
видом обреченного уперся в стенку комода, задвигая его
на старое место.
Наталья
Павловна недолго высидела в добровольном отшельничестве,
минут через двадцать она присоединилась к молодым.
Работали споро и дружно, понимая друг друга почти без
слов. И странное дело: в хлопотливой беготне по квартире
Павлу как-то забывалось, что сам-то он здесь совсем
чужой, что с его нелепого появления не прошло и пяти
суток.
И вот обе
комнаты заблистали чистотой первой уборки, насколько
может заблистать заставленная и перегруженная старьем
квартира. А сами уборщики, еще не остывшие от суеты,
уселись вокруг стола, довольно глядя друг на друга. Было
время завтрака, и было не до завтрака. Приходилось с
чего-то начинать отложенный разговор.
--Вот как
жаль, Володя, что вы нас покидаете, - весело пошутила
Наталья Павловна. – Нам как раз такого мужичка в
хозяйстве не хватает.
--Да что вы!
– отмахнулся Скорошев, - это только так кажется.
Подумаешь хитрость – сундуки ворочать. А если что
посерьезней, - он с усмешкой еще раз махнул рукой.
--А вы что,
плохо зарабатываете? Специальности нет? – участливо
поинтересовалась хозяйка, сходя с шутливого тона.
--Специальность? Кто же сейчас работает по
специальности? – пожал плечами Павел. – Вообще у меня
высшее образование. Но зарплата очень даже средняя.
--Жалко,
жалко, - вмешалась в разговор Вика. – Я-то думала:
братец мой – орел! Не хуже своего папочки.
Напоминание о
«папочке» тяжело повисло в воздухе. И вдруг Павел
разозлился. Он действительно не орел, но почему он все
время должен оправдываться? Как выяснилось, шутку над
ними ушутил не его, а ее папа.
--Не орел!
Зато привычки не имею над людьми подшучивать. Это по
твоей части, сестричка!
--Да, да да!
Я уж и забыла, как тебя разобидели. Ты знаешь, мама,
Володя-то наш получил в наследство заветный ключик. И
потерял! Такая жалость. Но он все равно решил, - Вика
подняла над столом сжатый кулачок, воплощающий, по ее
мнению, твердую решимость, - нет ключика, значит поеду,
добуду замочек. И приехал почему-то к нам. А тут –
облом!
Она
рассмеялась коротко и зло.
--Ключик? –
переспросила Наталья Павловна. – А мне вы ни про какой
ключик не рассказывали.
--Он
постеснялся! – ввернула Виктория.
--Помолчи! –
вдруг рассердилась мать. – Андрей действительно толковал
мне что-то про ключик. Совсем меня с толку сбили.
И Вика, и
Павел замерли, затаив дыхание. Наталья Павловна,
казалось, не обратила на это внимания. Положив локти на
стол, она уставилась в постеленную на нем клеенку, будто
рассматривала выцветшие узоры, и только голова ее
чуть-чуть покачивалась.
--Конечно, -
произнесла она тихо, - он так и говорил. «Чемодана не
открывай. Приеду сам или человек от меня. С ключиком. Он
всё и заберет».
--Какой
чемодан? – испуганно выпалила Вика.
--Тот, серый,
- мать кивнула в сторону шкафа.
--Так он же
не заперт!
--Лежал
наверху. Я его случайно уронила. Замок отскочил.
Павел
выпрямился, вцепившись в столешницу, ему хотелось
броситься к чемодану. Но он уже осознавал: в чемодане
ничего нет.
--Да что в
нем было-то!? – не выдержала Виктория. – Тянешь кота за
хвост!
--Как что? –
пожала плечами мать. – Пистолет.
--И всё? – не
поверил Павел.
--Вещи, -
спокойно добавила Наталья Павловна. - Три рубашки,
брюки, носки, трусы, майки. Два галстука. И тетрадь с
записями.
--А деньги? –
прищурилась Вика.
--Никаких
денег.
--Точно!? –
дочь в упор посмотрела на мать.
--Если я
говорю, значит не было, - твердо и категорически
ответила Наталья Павловна.
Установилось
унылое молчание.
--Вещи я
давно раздала, - сказала она через несколько минут. –
Чемодан остался.
--Записи
выбросили, - как само собой разумеющееся уточнил Павел.
--Нет, лежат,
- Наталья Павловна отвечала успокоено, словно выполнила
тяжелый долг. – Если хотите, Володя, могу их вам даже
подарить.
Она вышла из
кухни, было слышно, что выдвинула ящик комода и роется в
нем. Павел покосился на Вику. Та сидела с застывшей злой
улыбкой, и Скорошев удивился, как он был слеп: сходство
Вики с мужчиной на фотографии теперь бросилось ему в
глаза!
Наталья
Павловна внесла белесый хозяйственный пакет и выложила
на стол большую общую тетрадь, не новую, но в хорошем
состоянии. Павел, не спрашивая разрешения, тронул
обложку цвета крокодиловой кожи, затем раскрыл тетрадь
где-то на середке.
Вот это да!
Ровные строчки разной длины заполняли те же знакомые
значки: круг, треугольник, птичка и крест. Только теперь
между ними стояли цифры и буквы.
Даже Вика
сбросила свою отрешенность, повернула голову и высоко
подняла пушистые брови. Наталье Павловне записи эти,
похоже, были знакомы, она смотрела равнодушно. Скорошев
вернулся на первую страницу: там без предисловий и
заголовков было то же самое.
--Записи
карточных игр, - медленно проговорил Павел. – Вся
тетрадь так?
Наталья
Павловна кивнула и, порывшись в пакете, выложила на стол
играную колоду.
--Это тоже из
чемодана. Ваш отец, дети, был картежный шулер. Высшей
категории.
назад ....вперед
|